Защита от произвола

Специалисты подсчитали: не менее трети диагнозов ставятся неправильно.

Низкая продолжительность жизни в России, как оказалось, объясняется вовсе не пьянством. По мнению ведущих учёных-медиков, ранняя смертность нашего населения объясняется прежде всего многочисленными… врачебными ошибками. Шутка ли — не менее трети диагнозов в России ставятся неправильно.

Впервые это сенсационное заявление прозвучало в выступлении главного терапевта страны Александра Чучалина на национальном конгрессе терапевтов «Новый курс: консолидация усилий по охране здоровья нации». И как бы в подтверждение этой «новости» на днях прозвучало сообщение из Калининграда. Двухлетний малыш Артём Козлов умер: врач спутал менингит с ветрянкой.

В Институте пульмонологии Академии медицинских наук нам подтвердили кошмарную статистику врачебных ошибок. И сообщили: из-за них ежегодно гибнет от 40 до 60 тысяч пациентов. Каждый третий «туберкулёзный» диагноз ставят вовсе не врачи, а… патологоанатомы. То есть подлинная причина смерти выясняется только во время вскрытия. Это значит, что человека годами лечили бог знает от чего, на врачей и лекарства он потратил сумасшедшие деньги, а потом всё равно скончался во цвете лет. И только после этого выяснялось: лечили его, увы, не от той болезни.

Кстати, пример якобы полностью уничтоженного при советской власти туберкулёза приведён вовсе не случайно. Дело в том, что проклятая палочка Коха за десятилетия борьбы с ней мутировала до такой степени, что превратилась в самое настоящее биологическое оружие. За рубежом даже появился такой термин — туберкулёзный биотерроризм. Недавно спецслужбы США и Канады разыскивали всех, кто летал двумя авиарейсами вместе с больным, страдавшим особо опасной формой этой болезни. Удалось ли найти всех, кто заразился от этого человека, и скольких из них удалось спасти, неизвестно.

Насколько изменившийся туберкулёз опасен сегодня, говорит, к примеру, такой факт. Когда иностранные коллеги российских врачей в порядке научного обмена просят показать им наших больных, они в обязательном порядке принимают строжайшие меры личной безопасности. Перед тем как войти в палату отечественной туберкулёзной больницы, иностранный доктор обязательно надевает скафандр высшей биологической защиты. «А наши ребята за ту же зарплату...»

Какую? Ну, если директор института, академик медицины до недавнего времени получал всего 16 тысяч рублей в месяц (теперь — 35), то рядовой доктор может рассчитывать только на «благодарность» пациентов. Что, конечно же, не является оправданием невежественности и халтуры.

К примеру, 25-летний доктор из Оренбурга не смог ввести катетер в один из сосудов больного. Мало того, он случайно сломал наконечник, упустил его в вену и... никому об этом не сказал. Пациент умер, а доктор получил два года колонии-поселения.

И это, увы, далеко не единственный случай в отечественной медицинской практике. Санитары любой российской больницы «за рюмкой чая» с придыханием расскажут вам о множестве случаев забытых в ране салфеток, задетых скальпелем органов и перепутанных лекарствах.

Подобные инциденты участились настолько, что перед юристами встала проблема соответствующего оформления этого явления. Официальная формулировка сегодня звучит так: «Врачебная ошибка — это ошибка врача при исполнении своих профессиональных обязанностей, которая явилась следствием добросовестного заблуждения, не могла быть им предусмотрена и предотвращена, то есть не являлась следствием халатного отношения врача к своим обязанностям, его невежества или злоумышленного действия; врачебная ошибка не несёт за собой дисциплинарного, административного или уголовного наказания».

По правде говоря, все понимают, что от ошибки, в том числе и врачебной, не застрахован никто. Но не слишком ли мягкие и всепрощающие формулировки содержит этот довольно безграмотный с точки зрения русского языка документ? Если бы оренбургский суд исходил из таких определений, злополучный доктор не схлопотал бы даже выговора. А врач Игнатьева из Якутска, проколовшая больному артерию и тем самым по существу его убившая, не получила бы свои два года условно.

Да что там тюрьма, лагерь или условный срок, когда даже врачебных дипломов за последние 18 лет не был лишён ни один из докторов, «проколовшихся» из-за «невежества или злоумышленного действия». Попробуйте объяснить такую гуманность сотням тысяч родных и близких погибших от врачебных ошибок.

Правда, узнать о том, сколько их и какова динамика роста или падения числа подобных безобразий, невозможно.

Вообще говоря, медицинская статистика — вещь не секретная. Однако журналистам хорошо известно: в официальных органах здравоохранения узнать можно только то, что там разрешат узнать. И то после кучи согласований и многомесячной волокиты. Тем не менее кое-какие данные время от времени всё-таки проскальзывают в печать. Так, «Амурской правде» удалось выяснить, что «едва ли не в каждой второй семье есть пострадавшие от врачебных ошибок». При этом все жалобы обычно подтверждаются. Да и как им не подтвердиться, если, к примеру, у Тамары Д., несмотря на многомесячное наблюдение, растущий живот и отёки, умудрились не обнаружить… беременности? До самых родов её лечили от загадочного онкологического заболевания. Используя при этом дорогостоящие медикаменты, которые ещё неизвестно как скажутся на здоровье ребёнка.

Невежество — вот что зачастую губит репутацию отечественной медицины. Из-за недостатка знаний, считает академик Евгений Чазов, врачи первичного звена выявляют меньше трети больных, нуждающихся в высокотехнологической помощи. В Институте пульмонологии рассказали о сложившемся в стране положении с лечением бронхиальной астмы. И показали 52-летнего больного, которого 30 лет лечили от ишемической болезни сердца. Одышку, в частности, пытались снять электродефибрилляцией. Удары током не помогали, и кто-то посоветовал наконец обратиться к пульмонологу. Это лечение, к счастью, сразу же дало результат — человек вернулся в профессию, жизнь наладилась. А ведь мог и погибнуть.

Скольким его «коллегам» не повезло! Академик Александр Чучалин утверждает, что российские астматики из-за слишком поздней постановки диагноза получают необходимое лечение в среднем спустя 8—10 лет после начала заболевания. Если, конечно, доживают в мучениях до встречи с нужным врачом.

Наша страна стала безусловным европейским лидером по смертности от инсульта и ишемической болезни сердца. Во многом из-за элементарных врачебных ошибок при постановке диагноза и лечении. А ещё и от незнания появившихся в последние годы новых медицинских технологий. Между тем академик Лео Бокерия утверждает: сегодня лечатся абсолютно все виды сердечных аритмий.

Смертность от этих и многих других заболеваний можно было бы заметно сократить одними только организационными мерами. Речь прежде всего идёт об обычном обучении медицинского персонала. То есть о регулярно проводимых курсах повышения квалификации. Система непрерывного обучения врачей успешно действует во всём мире. Худо-бедно работала она и при советской власти. Сегодня её в России попросту нет.

Какой ущерб наносит их отсутствие? Представьте себе, что тяжёлым воспалением лёгких ежегодно болеют, по официальным данным, 400 тысяч россиян. Правильная и своевременная диагностика пневмонии могла бы спасти десятки тысяч больных воспалением лёгких. Ещё пара цифр. По определению авторитетнейшей Всемирной организации здравоохранения, на ошибки врачей можно списать примерно 5—6 процентов смертей. Но не 30 же процентов, как у нас!

Между тем в России имеется отличный опыт решения этой проблемы. Это прежде всего восстановление системы непрерывного образования врачей. Что и было в последние годы сделано в Екатеринбурге и области. Губернатор принял решение развить сеть курсов регулярного усовершенствования врачей, и смертность от врачебных ошибок в этом регионе за первый же год упала почти вдвое. Тем самым оказалось, что г-н Россель не менее полезен для здоровья нации, чем существующая система здравоохранения.

В остальных же городах и весях положение такое, как о нём говорилось на первом национальном конгрессе терапевтов: страна вернулась к той же продолжительности жизни, какая была в царской России 100 лет назад.

И тут можно говорить о законодательном введении обязательного страховании гражданской ответственности медучреждений и их сотрудников. Наподобие пресловутого водительского ОСАГО. Заместитель руководителя фракции «Единая Россия» в Государственной Думе Татьяна Яковлева справедливо считает, что ужесточение ответственности за врачебные ошибки — это не выход. Депутат предлагает как можно скорее принять законы «О профессиональной ответственности медицинских работников» и «О защите прав пациентов».

Главный элемент этих законопроектов — правильная компенсация нанесённого пациенту вреда. Во всём остальном мире с этим давно разобрались. О чём свидетельствуют сообщения печати о выплатах многомиллионных сумм пострадавшим и их семьям. Думаете, за неизбежные в любом деле ошибки медики платят исключительно из своего кармана? Ничего подобного. Основной «удар» держат страховые компании. То же самое вполне возможно и у нас, правда, исключительно на добровольной основе. Однако ни в одной крупной страховой компании не смогли припомнить ни одного случая такого страхования отечественных врачей или больниц.

Вот и лечатся жертвы чужих ошибок за собственный счёт. Влезая в долги и продавая последнее…