Чрезвычайные происшествия

 

Прошедший месяц может стать переломным в плане борьбы с работорговлей в России. Во-первых, вступили в силу поправки в Уголовный кодекс, расширяющие и конкретизирующие понятие рабства и ужесточающие наказание для неорабовладельцев. Во-вторых, был пролонгирован проект Евросоюза «Предотвращение торговли людьми в РФ», осуществляемый Международной организацией по миграции (МОМ) под руководством Альберто Андреани. Работа проекта, как и работа Реабилитационного центра для жертв работорговли, должна была завершиться в конце декабря прошлого года.

 

 

Видимо, в актуальности проблемы чиновников и правоохранительные органы убедили некоторые крупные криминальные события. Такие, например, как разоблачение банды подполковника Дмитрия Стрыканова, организовавшего экспорт российских рабов за рубеж «оптом». Или находка в подвале около 50 рабов из Узбекистана в подмосковном посёлке Чулково. Или рабы-вьетнамцы, которых отлавливают на Черкизовском рынке сотнями в подпольных швейных цехах.

 

 

Хотя и прежде было известно, что Россия является одной из крупнейших стран – поставщиков и эксплуататоров живого товара, действующее законодательство не позволяло эффективно бороться с рабовладельцами. Прежняя редакция статьи 127. 1 УК РФ под торговлей людьми подразумевала «куплю-продажу человека либо его вербовку, перевозку, передачу, укрывательство или получение, совершённые в целях его эксплуатации». Квалифицирующим признаком преступления являлась цель эксплуатировать жертву. Намерение «эксплуатировать» было настолько трудно доказать, что за последние пять лет было возбуждено всего 10 уголовных дел по этой статье, а приговоры вынесены лишь по 6 из них.

 

 

Фактически, узрев на каком-нибудь овощном рынке столицы толпу полуголых рабов на продажу, милиция могла пожать плечами и пройти мимо – ненаказуемо… Или даже поторговаться с надсмотрщиком. Новая редакция Уголовного кодекса признаёт сделку преступной независимо от цели продажи человека.

 

 

Таким образом, в России к клану «рабовладельцев» стали относиться в первую очередь сутенёры, потом хозяева подпольных цехов, где работают мигранты из Азии. Плюс цыгане, содержащие пансионаты для нищих. Они, как известно, заставляют «подопечных» стариков и подростков заниматься попрошайничеством. Ну и собственно лжеработодатели, организующие экспорт рабов за границу.

 

 

Международная организация по миграции ищет огромное количество людей из России, канувших за рубежом в неизвестность. В списках немало детей и подростков. Кое-кого из жертв траффикинга (термин human trafficking используется в международных документах для определения торговли людьми) удалось обнаружить и вызволить, но это пока единицы.

 

 

Одна из главных заслуг бюро МОМ, осуществляющего проект «Предотвращение торговли людьми в РФ», как считает Альберто Андреани, это открытие первого в России Реабилитационного центра помощи жертвам работорговцев. Центр расположен при одной из московских больниц. За два года бесплатную медицинскую, социальную и психологическую помощь здесь получили сотни людей.

 

 

Кроме Москвы отделения бюро открыты в Карелии и Астрахани. В этих приграничных областях, которые считаются проблемными, изучаются различные маршруты и направления траффикинга, оказывается содействие правоохранительным органам.

 

 

Сам Альберто Андреани до назначения в Россию занимался расследованием преступлений, совершённых выходцами из стран, не входящих в ЕС. В том числе траффикингом.

 

 

Корреспондент «Нашей Версии» побеседовал с комиссаром Альберто Андреани по поводу специфических особенностей рабовладения в России.

 

 

 

 

– Определяющим является фактор принуждения и насилия. Мигранты, и не только вьетнамские, работающие в подпольных цехах за миску похлёбки или копейки, безусловно, рабы.

 

 

 

 

– Скорее всё-таки заложники системы. Они не лишены свободы выбора, инициативы, гражданских прав. В России и Европе есть более жёсткие примеры: малолетние солдаты – дети, купленные главарями вооружённых банд для воспитания из них смертников. Проститутки, которых сутенёры запугивают показательными убийствами подруг.

 

 

 

 

– Я считаю, что без давления, добровольно, ни один человек не опустится до рабского состояния. В сектах, кстати, тоже присутствует элемент насилия – это психологическое подчинение человека лидеру или идее. Современные формы рабства определены. Это потогонное производство, домашнее рабство, долговое рабство, использование людей как доноров для трансплантации органов и тканей, принудительное замужество, принудительная беременность и вынашивание детей, фиктивное усыновление, бесплатная работа в сфере интимных услуг.

 

 

– Но иногда опустившиеся люди считают, что рабство для них единственное спасение. В России имеются колхозы по перевоспитанию суровым трудом бомжей и алкоголиков. Где же граница между бытом и преступлением?

 

– Она определяется уровнем правовой культуры. На руку преступникам в России играют пассивность жертв и низкий уровень правовой культуры.

 

 – Куда вывозят живой товар из нашей страны?

 

 

– Экспорт рабов идёт в Турцию, Италию, Испанию, Арабские Эмираты, Израиль. Мужчин эксплуатируют в качестве строителей, шахтёров. Женщины становятся жертвами сексуальной индустрии. Условия для вербовки в рабство сложились в Дагестане и Чечне. И обратно: очень много рабов завозят в Россию из Таджикистана и Узбекистана, Украины, Белоруссии, Молдавии. Уникальность России в том, что это страна одновременно и происхождения, и транзита, и назначения торговли людьми.

 

 

 

– В Италии неплохо поставлена работа по защите пострадавших. Здесь этого нет, и мы активно работаем с Государственной думой над внесением изменений в законодательную базу.

 

 

Пока, по мнению Андреани, в России проведено лишь исследование проблемы торговли людьми: оценка масштабов, основных причин, социальных и экономических последствий. До реального противостояния работорговцам карающей системе пока далеко. Подавляющее число преступлений, совершённых как на территории России, так и на территории других государств в отношении российских граждан, остаётся невыявленным и нераскрытым.

 

 

Причина в том, что основная масса жертв траффикинга в России – люди с низким уровнем дохода и образованием не выше среднего. В группы риска входят женщины и безработная молодёжь, подростки из трудных семей, сироты и бывшие заключённые. Из-за особенностей российского менталитета эти люди, как правило, не обращаются в правоохранительные органы. Между тем, по общепринятым оценкам, траффикинг составляет около 5% трудовой миграции. Стало быть, в самой России число рабов составляет около 500 тыс. человек, так как, по данным Международной организации труда, в нашей стране работают 10,5 млн. иммигрантов.

 

 

Что касается экспорта людей за рубеж, тут вербовщики помогают им в оформлении паспортов, получении виз, покупке билетов и таким образом сажают на крючок – реальный или надуманный долг. Разветвлённая система посредников, запутанные маршруты следования за границу, нелегальный статус, языковой барьер, изъятие документов превращают «туристов» в бесправных рабов в чужой стране. Пострадавшие при этом склонны рассматривать ситуацию не как чей-то злой умысел, а как собственную оплошность. Своё состояние они воспринимают как временную неудачу на пути к благополучию. Немногие честно признаются себе, что они – рабы.

 

 

Впрочем, хитрость дьявола заключается как раз в том, чтобы заставить людей поверить, что его не существует.