Защита от произвола

На днях вступили в силу поправки в целый ряд законов, принятые и утвержденные в самом конце декабря в рамках инициированного президентом Дмитрием Медведевым национального антикоррупционного плана. Эти меры, а также шедший с ними в пакете закон «О противодействии коррупции» прошлой осенью довольно живо обсуждались, и эксперты высказывали разные мнения. Одни полагали, что они ничего принципиально не изменят, другие говорили об их крайней необходимости. Кроме того, даже депутаты Госдумы, обычно проявляющие завидное единодушие, в данном случае вступили в дискуссию по поводу того, насколько широко должна применяться норма, требующая обязательного декларирования доходов членов семей чиновников, и не стоит ли вообще введение этих мер отложить на год из-за финансового кризиса.

На этом фоне в тени оказались поправки в Уголовно-процессуальный и Уголовный кодексы РФ, напрямую регламентирующие работу правоохранительной системы и ее отношения с простыми гражданами и теми же чиновниками. Какое они имеют отношение к борьбе с коррупцией, вопрос сложный. Однако они вообще практически не обсуждались, и теперь для многих из тех, кого эти меры касаются, стали полным сюрпризом. Наибольшее оживление вызвали поправки в УПК, касающиеся порядка привлечения к уголовной ответственности так называемых спецсубъектов -- депутатов, сенаторов, судей, прокуроров, следователей и адвокатов.

Впервые о необходимости ликвидировать судебный порядок выявления признаков состава преступления спецсубъектов заявил председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев в июне прошлого года: «Эту дополнительную стадию ввели в 2002 году, но она совершенно надуманна. Представьте, суд дает заключение о наличии признаков состава преступления. Кто знает, что такое признаки преступления? А общество воспринимает совершенно одинаково что признаки состава преступления, что само преступление. Состав преступления должен быть сначала установлен следствием, а потом передан на рассмотрение по существу в суд».

«Поэтому мы решили вообще исключить данную стадию из уголовного процесса. Защита у спецсубъектов была и до 2002 года, останется она и сейчас, ведь для того, чтобы в отношении такого лица возбудить уголовное дело, следствие должно сначала обратиться за разрешением в соответствующие инстанции -- Госдуму, Совет Федерации, ВККС и так далее. Зачем еще одна дополнительная стадия? Она только тормоз, преграда для правосудия», -- заявил председатель Верховного суда Вячеслав Лебедев. По его мнению, данная судебная стадия не только замедляла процесс расследования, но и существенно ему вредила, так как преступники имели больше времени, чтобы замести следы или сбежать. Правда, тогда ни о следователях, ни о прокурорах, ни об адвокатах речь не заходила.

До сих пор для возбуждения против них уголовного дела также требовалось заключение суда о наличии в их действиях признаков преступления. Отныне же такого разрешения не нужно -- в отношении прокурора, следователя и адвоката дело может быть возбуждено напрямую руководителем того или иного следственного органа Следственного комитета при прокуратуре (СКП). Таким образом, эта категория участников уголовного процесса, по сути, перестала быть спецсубъектами, поскольку фактически лишилась былого иммунитета и приравнена к обычным чиновникам.

Причем адвокаты в такой конфигурации оказались наименее защищенными. По закону против следователей и прокуроров может возбуждать дело руководитель вышестоящего подразделения СКП. А вот обвинение в отношении любого адвоката может быть выдвинуто руководителем всего лишь районного или городского подразделения СКП.

 

Председатель Адвокатской палаты Москвы Генри Резник считает, что лишение адвокатов иммунитета может стать причиной необоснованного уголовного преследования многих его коллег. «Раньше ситуация была хоть немного, но лучше. Суды всегда довольно легко давали заключение о наличии признаков преступления в действиях адвокатов. Потом большинство этих дел прекращалось. Стремление окоротить строптивых адвокатов со стороны как раз их процессуальных противников всегда было. Но дело в том, что какая-то небольшая гарантия от незаконного уголовного преследования адвокатов в виде этих судебных решений тоже существовала. А теперь на пути этого стремления со стороны районных следователей фактически нет никакого заслона. По этой причине я полагаю, что нужно срочно вносить изменения в Уголовно-процессуальный кодекс, в ту же статью 448. Надо усиливать эти гарантии, чтобы возбуждать уголовное дело в отношении адвоката имел право только руководитель следственного органа уровня субъекта федерации, а никак не районного. Ведь адвокаты объединены в адвокатские палаты на уровне субъектов федерации».

Также разрешения суда более не требуется для возбуждения уголовных дел против депутатов, сенаторов и судей. Но у них во взаимоотношении с обвинителями по-прежнему остался еще один барьер. Для народных избранников для возбуждения против них уголовного, как и раньше, надо получить согласие большинства членов парламента или сената, а для судей -- согласие Квалификационной коллегии судей. Кроме того, нововведения вообще никак не коснулись порядка возбуждения дел против генпрокурора и главы СКП.

В юридическом сообществе поправки вызвали бурное обсуждение и полярные оценки. Большинство милицейских следователей высказали озабоченность тем, что теперь их положение будет более уязвимым. По их мнению, раньше суд был пусть не очень серьезным (учитывая, что суды, за редким исключением, всегда поддерживают сторону обвинения), но все же препятствием для необоснованных обвинений. Теперь же получилось, что позиции СКП среди прочих следственных органов заметно усилились.

Хотя и в этой структуре, как показало последнее время, не все отличаются идеальной чистоплотностью. Достаточно вспомнить историю разоблачения бывшего начальника Главного следственного управления СКП Дмитрия Довгия и его подчиненных. Поэтому, как полагают милицейские следователи, теперь еще меньше гарантий, что они в случае конфликта с коллегами из СКП могут избежать сфабрикованных обвинений.

Некоторые прокуроры также высказали мнение, что СКП таким образом усилил свои позиции. Хотя некоторые, наоборот, изменения приветствовали. «Безусловно, хорошо, что такие поправки внесены, -- сказал источник "Времени новостей" в Генпрокуратуре. -- Они лишь упростят процедуру возбуждения дел в отношении нечистых на руку коллег и других чиновников, которые раньше всеми силами пытались затянуть этот процесс. Но это совсем не значит, что будут сажать всех подряд, просто люди будут более аккуратными».

Сотрудники СКП нововведения, естественно, приветствовали. «Теперь будет гораздо проще ловить зарвавшихся коллег, -- рассказал источник "Времени новостей" в СКП. -- А вообще честному человеку бояться нечего. Странно только, что эти изменения прошли как-то незаметно, без бурных дискуссий и без освещения в СМИ, поэтому мало кто и знает о них».

Антикоррупционные поправки затронули и УК. В частности, ужесточено наказание за злоупотребление служебными полномочиями и коммерческий подкуп служащих негосударственных структур, как коммерческих, так и некоммерческих (ст. 201 и 204 УК). Максимальный срок лишения права занимать определенные должности увеличен в некоторых случаях с трех до пяти лет, а за коммерческий подкуп можно получить уже десять лет лишения свободы (против пяти лет ранее). То есть теперь это относится к категории тяжких преступлений, а не средней тяжести, как раньше. «Служащих в этом смысле уравняли с госслужащими. И это правильно, потому что, по сути, все равно, кто берет взятку, предприниматель или чиновник», -- сказала «Времени новостей» доктор юридических наук, главный научный сотрудник Института государства и права РАН Софья Келина.

Кроме того, значительно расширился список преступлений, по которым может применяться конфискация имущества. Однако, уверяют эксперты, это наказание по-прежнему остается мертвой статьей. «Конфискация относится к так называемым "иным мерам". Но суды ее не применяют, потому что не понимают ее юридической природы. По статистике, в прошлом году по всей стране было осуществлено десять конфискаций, и это ничтожная цифра, -- сказала г-жа Келина. -- Конфискация должна стать основным наказанием, чего мы добиваемся уже долгое время, и только тогда она будет действительно эффективной. А то что увеличили перечень преступлений, за совершение которых как иная мера может применяться конфискация, абсолютно ничего не значит. Более того, в этом перечне нет ни одного хищения, где изъятие имущества было бы действительно уместным. А какая, скажите, корысть может быть в массовых беспорядках или в даче ложных свидетельских показаний?»