Экономика и жизнь

По данным Следственного комитета, сегодня в России расследуется 16 тыс. коррупционных уголовных дел, из них 12 тыс. возбуждены в этом году. В числе фигурантов не только простые чиновники, но и так называемые спецсубъекты уголовного права – свыше 500 депутатов и выборных глав местного самоуправления, 15 депутатов региональных законодательных собраний, 19 судей, 33 прокурора, 86 адвокатов…. Один из самых громких арестов последних дней – арест главы МВД Бурятии генерала Виктора Сюсюры. По версии следствия, во время службы в транспортной милиции в Краснодарском крае Сюсюра обеспечивал беспрепятственное поступление в Россию контрабандных товаров из стран Ближнего Востока.

 «Уголовные дела коррупционного характера сами по себе достаточно непростые, так как возникают объективные трудности с доказательством данного состава преступлений, – рассказывает «Нашей Версии» следователь 1-го отдела Следственной части Главного следственного управления при ГУВД по г. Москве Максим Марченко. – Но, несмотря на это, 98% расследуемых нами дел доходит и до судебного рассмотрения, и взяточники привлекаются к уголовной ответственности».

 

Коррупционные дела считаются сложными неспроста – во-первых, опытные взяточники при вымогательстве и получении денежных средств хорошо маскируются. Во-вторых, многие из них неплохо ориентируются в особенностях работы правоохранительных органов. В-третьих, любой коррупционер имеет связи во властных структурах и может оказывать давление на участников уголовного судопроизводства. Поэтому неудивительно, что такие дела порой превращаются в настоящий интеллектуальный поединок между следователем и обвиняемым.

 

 «Я хитрый татарин. Никто меня никогда не поймает» – эту фразу, судя по показаниям свидетелей, часто любил повторять заместитель начальника отдела инвентаризации Южного территориального агентства Департамента имущества г. Москвы Аббяс Назеров. Своё благосостояние чиновник неуклонно повышал, незаконно сдавая предпринимателям в аренду нежилые помещения и взимая с них ежемесячное вознаграждение. Уверенность Назерова в собственной безнаказанности основывалась на серьёзных мерах конспирации.

 

 «При передаче денежных средств, которая происходила неподалёку от департамента, Назеров установил следующие правила: деньги должны передаваться через рукопожатие, либо их должны были класть в бардачок его автомашины. В момент передачи денежных средств запрещались разговоры о происходящем, а также на посторонние темы, не связанные с рабочей деятельностью Назерова», – расскажет потом на допросах один из свидетелей.

 

Но, несмотря на осторожность, «хитрого татарина» всё-таки поймали. А сгубила коррупционера, как мы считаем, жадность. В мае 2009 года он сообщил своему «подопечному» коммерсанту, что ставка арендной платы повышается ровно вдвое: с 15 до 30 тыс. рублей в месяц. Бизнесмена такая ценовая политика не устроила, так как он фактически оставался без прибыли, получаемой от арендованного помещения. В поисках правды он отправился в ОБЭП при УВД по ЮАО г. Москвы. Спустя месяц во время проведения оперативного эксперимента чиновника задержали с поличным в момент получения денежных средств.

 

 «Задержание для Назерова стало большой неожиданностью, и он сразу стал настаивать, что деньги ему подбросили, – рассказывает следователь Максим Марченко. – Но в присутствии понятых руки чиновника просветили ультрафиолетом, и на них была отчётливо видна специальная краска, которой были обработаны купюры».

 

Но на этом изобретательный чиновник не успокоился. Следующая его версия заключалась в том, что, мол, деньги ему вернули в качестве долга, а о взятке заявили, чтобы отомстить. Назеров даже попытался подключить к делу лжесвидетелей, но следствие без особого труда раскусило подлог. В итоге лжесвидетели сами дали показания против изобретательного чиновника. Сегодня его дело рассматривается в Симоновском районном суде Москвы.

 

На счету Главного следственного управления при ГУВД г. Москвы десятки успешно расследованных коррупционных дел, так что следователи хорошо представляют типичный портрет современного российского взяточника.

 

 «У всех взяточников есть одна общая черта, – говорит следователь Марченко. – Они никогда не признают свою вину и до последнего не верят в то, что мы сможем собрать необходимые доказательства. Но все эти фокусы с лжесвидетелями, новыми версиями и так далее играют только против них самих. Ведь это говорит о том, что обвиняемый не искренен и считает себя умнее других, а говорить о его деятельном раскаянии просто не приходится».

 

Доходит до курьёзов. Несколько месяцев назад в Москве при получении взятки с поличным был задержан начальник территориального отдела «Таганское» ГУП

«ГлавАПУ» Юрий Тюрин. Чиновник вымогал деньги с коммерсанта за ускорение процесса подготовки согласования и заключения по проекту реконструкции одного из фасадов здания в центре Москвы. После того как в кабинет вошли оперативники УБЭП ГУВД по г. Москве, а в столе чиновника были обнаружены помеченные деньги, взяточник предсказуемо заявил, что ему их подбросили. А коммерсанта, с которого он вымогал деньги, дескать, вообще видит в первый раз. Версия у попавшихся с поличным чиновников распространённая, но вскоре обвиняемый сам понял всю её абсурдность.

 

 «Я спросил подозреваемого, как именно ему подбросили деньги, – рассказывает следователь Марченко. – Он сообщил, что посетитель незаметно перегнулся через его рабочий стол и положил деньги в приоткрытый ящик стола. Эта версия подозреваемого ещё могла выглядеть правдоподобной, если бы не одно «но». Дело в том, что заявитель, который участвовал в оперативном эксперименте, – мужчина не совсем обычной комплекции: где-то 150–160 килограммов живого веса. Представить, что он мог незаметно перегнуться через стол чиновника, очень сложно».

 

Помимо этого в ходе осмотра кабинета были обнаружены документы из различных финансово-кредитных учреждений, которые свидетельствовали о том, что Тюрин имеет активы в данных организациях на сумму примерно 400 тыс. долларов США. Чиновник заявил, что нажил эти деньги непосильным трудом – мол, копил всю жизнь.

 

 «Чиновник до последнего момента не признавался в содеянном даже в момент просмотра видеозаписи, на которой он брал денежные средства лично. Сегодня уголовное дело рассматривается в суде», – говорит Марченко.

 

Несмотря на то что коррупционные дела считаются одними из самых сложных, многие эксперты обращают внимание на странный парадокс нашего законодательства. Как показывает практика, в большинстве случаев мздоимцы либо получают условные сроки, либо отделываются незначительными штрафами.

 

– Вам лично не обидно, когда после всей проделанной следствием и оперативниками работы взяточник получает условный срок? Нет ощущения, что работали впустую? – спрашиваем мы следователя.

 

– Если мы сумели доказать факт коррумпированности лица, то в любом случае наша работа проведена не зря. А вопрос о наказании остаётся за судом, на который мы не в силах влиять по объективным причинам. Я вообще считаю, что в большинстве случаев по отношению к взяточникам не нужно применять санкцию в виде лишения свободы. Гораздо эффективнее увольнять их со службы с соответствующей репутацией, а также применять в отношении их высокие штрафные санкции. И вновь ввести такой вид наказания, как конфискация имущества. Ну, и конечно, только репрессиями ситуацию вряд ли поправишь. Гражданам и представителям бизнеса пора начинать отвыкать от «договорных» отношений, поскольку они порой сами провоцируют коррупционеров и тем самым становятся виновниками сложившейся ситуации в стране.

 

Председатель Национального антикоррупционного комитета (НАК) Кирилл Кабанов считает, что правоохранительные органы могли бы гораздо эффективнее бороться с коррупционерами, но в их руки, как правило, попадают взяточники низового звена. Что же касается крупных фигур коррупционного бизнеса, то упрятать их за решётку почти нереально.

 

 

Другая проблема борьбы с крупными «откатами» кроется в их технологии. Во-первых, в очень редких случаях деньги за тот или иной крупный контракт коммерсанты передают чиновникам наличными. Как правило, доля чиновника растворяется на офшорах, и попробуй докажи, кому они реально принадлежат. Во-вторых, в так называемых откатных схемах, собственно, нет потерпевших, которые могли бы обратиться с заявлением в органы. В отличие от того же вымогательства за ускорение оформления документов такие схемы выгодны и чиновникам, и предпринимателям. Страдает только государство. Неужели нет никакого выхода?

 

 «Теоретически можно проводить мониторинг крупных тендеров, и если есть серьёзные основания считать их коррупционными, то участвующих в них чиновников можно ставить на прослушку, – говорит Кирилл Кабанов. – Но опять же по нашему законодательству телефонные переговоры не могут являться прямым доказательством в суде. Кроме того, в переговорах должны звучать конкретные суммы в конкретной валюте. А наши чиновники, разумеется, не станут говорить об этом открытым текстом».

 

В такой безвыходной ситуации некоторые эксперты предлагают обратиться к американскому опыту, где неоднократно проводились эффективные операции по зачистке чиновничьих рядов от коррупционеров. Так, например, в начале 80-х годов в США прошла беспрецедентная по масштабам антикоррупционная операция «Шейх и пчёлы». По сути, это была обычная провокация, но разыгранная в лучших голливудских традициях. Руководство ФБР придумало некоего арабского шейха Камбира Абдула Рахмана, который якобы намеревался построить в США несколько казино. По легенде, шейх отправил в США несколько своих эмиссаров, которые должны были добиться лояльности американских чиновников путём подкупа. Все переговоры и момент передачи денег должны были фиксироваться на видеоплёнку, чтобы позже стать доказательствами в суде. Несмотря на то что в успех операции верили немногие, она принесла ошеломляющие результаты. За два года в сети «шейха и его пчёл», роль которых играли сотрудники ФБР с арабской внешностью, попали несколько тысяч государственных мужей, в числе которых были известные конгрессмены, сенаторы, министры. 17 человек были отправлены в тюрьму, остальным же чиновникам просто указали на дверь.

 

«Если бы наши правоохранительные органы могли проводить подобные мероприятия, например оперативные эксперименты на тендерах, то это был бы действенный способ борьбы с коррупцией, – говорит Кирилл Кабанов. – Но у нас в законодательстве такие полномочия правоохранительных органов, к сожалению, недостаточно прописаны».

 

Неудивительно, что некоторые эксперты и политики считают, что успешно бороться с коррупцией сможет только новая спецслужба, подчинённая непосредственно президенту и наделённая особыми полномочиями. Например, под её крылом можно было бы собрать неплохо ориентирующихся в рынке специалистов, которые могли бы мониторить государственные и муниципальные тендеры и выявлять подозрительные схемы. Далее к делу подключались бы оперативные подразделения, которые могли бы ставить чиновников на прослушку или проводить оперативные эксперименты. Идея обсуждается давно, но многие ставят целесообразность создания подобной спецслужбы под большое сомнение.

 

 «Это будет очередная бюрократическая структура, которая только пополнит ряды уже существующих борцов с коррупцией, – рассказывает «Нашей Версии» заместитель председателя Комитета Госдумы по безопасности Геннадий Гудков. – Ситуация зашла настолько далеко, что обычными методами уже сделать ничего невозможно. Сегодня у правоохранительных органов и так достаточно полномочий для борьбы с коррупцией, а вот возможностей их реализовать нет. К кому им идти за санкциями?»

 

Председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов вообще считает, что если такая служба появится, то она станет самой коррумпированной спецслужбой страны.

 

«С этой идеей давно выступает Следственный комитет, но они по любому поводу готовы создать службу, – говорит Кабанов. – Однако, как показывает практика, в коррумпированной системе самая большая вероятность заражения вирусом коррупции как раз у служб, которые с ней борются. Поскольку они начинают контролировать теневые потоки».

 

Впрочем, некоторые шаги властей, направленные на искоренение коррупции, уже дают свои результаты. Например, с недавних пор все государственные и муниципальные тендеры должны в обязательном порядке размещаться в Интернете. То, что такая схема эффективно работает, подтвердил недавний громкий скандал. Чиновники, пытаясь замаскировать коррупционные тендеры, умышленно меняли в условиях русские буквы на такие же английские, чтобы поисковые системы, которыми пользуются коммерсанты, не могли их «увидеть». Благодаря Интернету достоянием общественности становятся и другие любопытные аспекты чиновничьих закупок. Как, например, конкурсы на поставку служебных суперкаров для учебных заведений или норковых шапок в психоневрологические диспансеры.

 

Как видно, определённые сдвиги на фронтах борьбы с коррупцией всё-таки есть. Но все наши собеседники считают, что, для того чтобы ситуацию изменить кардинально, в первую очередь нужна политическая воля. Чтобы правоохранительные органы не волновало, насколько высокий пост занимает чиновник, стоящий за той или иной схемой, и насколько сильно можно получить по шапке от начальства, изъявив желание его посадить…

 

Несколько дней назад глава Следственного комитета при прокуратуре РФ Александр Бастрыкин сделал неутешительное заявление. Несмотря на то что в России была объявлена беспощадная война коррупции, число таких преступлений, как сказал глава СКП, только продолжает расти. Не внушают оптимизма и результаты опросов общественного мнения. Так, в ходе недавнего опроса, проведённого ВЦИОМом, выяснилось, что 43% россиян не видят никаких результатов борьбы с коррупцией, каждый третий считает, что они незначительны, и только 7% опрошенных отметили улучшение ситуации на фронтах борьбы с взяточниками. О причинах такой незавидной ситуации сказано немало – от несовершенства политической системы страны до особенностей национального российского менталитета. Одна же из наиболее осязаемых причин, по мнению экспертов, кроется в том, что у правоохранительных органов недостаточно ресурсов и полномочий для эффективной борьбы с коррупционерами всех мастей. Насколько трудно на самом деле поймать современного российского взяточника за руку? И какова вероятность того, что в отношении коррупционера будет вынесен обвинительный приговор? Корреспондент «Нашей Версии» попробовал разобраться в этих и других вопросах.